Обрывки из реальностей. ПоТегуРим - Инга Ильм
А внутри этого гигантского чрева царит светлый дух монахинь-августинок. (Первая их община образовалась в Иппоне, под главенством Перепетуи, сестры Августина Блаженного. Устав их изложен в 211-м письме философа, богослова, проповедника – отца христианской церкви – Аврелия Августина Иппонийского, которого и православная, и католическая, и лютеранская церковь почитает как святого). И если вкратце, то Августин размышлял в первую очередь о спасении. Ведь если мы созданы по образу и подобию Бога, значит познавать себя и значит познавать Бога. Ум по своей природе богоподобен. Благодаря уму человек и соприкасается с божественным. Идеал жизни – созерцание Бога. Грехопадение же состоит в том, что ум человека однажды отвернулся от Бога и отворачивается по сей день. Но каждый человек, по Августину, – это вместе с тем и воля, а процесс жизни человеческой есть процесс развития воли, которая движет его к созерцанию Всевышнего… На деле этот орден держит очень суровую аскезу. Особое внимание уделяет дисциплине, уединению и размышлению. И нередко храм Четырёх увенчанных мучеников закрыт. Вот, например, с 30 июля они вообще уходят на месяц в «ретрит» – так гласит объявление при входе.
Я впервые вошла в их просторный молельный зал, перебирая тонкой подошвой мозаику пола, исполненную Космати в XII веке, под ангельское пение. Где-то высоко, на десятом небе – из золотых облаков, и святых отцов, и святых, и всех сил небесных – дрожали высокие прекрасные женские голоса. Орден августинок, помимо прочих суровых требований к кандидаткам, выдвигает необходимым условием хороший музыкальный слух и голос, если уж не музыкальное образование. Их службы – это исполнение средневековых церковных гимнов. Высокий старческий хор, в котором лидировали два юных, светлых голоса, завораживал. И на второй раз я оказалась там уже специально. Я шла послушать службу и разглядеть затворниц. Но службы не было, зато мне открыли крошечный ещё античный дворик, в котором жили фонтан, цветы и птицы. А ещё сотни осколков римского мрамора, испещрённого раннехристианским граффити. И дальше я стала просто изредка бывать там и потихоньку разглядывать на первый взгляд скромные, но достойные и почитаемые произведения. И не раз возвращалась и возвращаюсь в капеллы этого монастыря. В том числе позавчера мне довелось попасть и в знаменитый Готический зал, который открыли совсем недавно.
Фрески во дворце виднейшего кардинала, который обустроил здесь свою резиденцию после великого пожара Рима в начале XI века – неподалёку от Латерана (на тот момент именно в соборе на Латеране располагалась папская резиденция), относятся к так называемому «светскому искусству». В Италии вообще было принято излагать жизненную позицию, убеждения, размышления не только по стенам церквей. Символы, шутливые намеки, аллегории, благоприятствующие дому астрологические прогнозы, языческие боги – это то общество, в котором проводил своё время человек, оставаясь в доме. Никаких обоев в полосочку. Добрые пожелания себе и семье, приятные воспоминания, цели и принципы, законы мироустройства. И общественные помещения служили людям для увековечивания своей истории. И чем просвещённее был человек, тем сложнее и изобретательнее излагал он свои мысли в образной форме. Личные комнаты такого мыслителя – его «кабинеты», – наверное, самое занятное для гурмана. Таковы, например, и знаменитые станцы Рафаэля в Ватикане или назидательные картины Лоренцетти – Доброго и Дурного правления в Сиене. Вот в таких залах ведут переговоры, пируют или ожидают высокопоставленное лицо, и здесь можно прежде ознакомиться с размышлениями хозяина по разным поводам, которые непременно приведут к философской беседе достойные умы.
Так, размышления на темы Времени, устройства Вселенной, богословия и икономии – то есть об учении действий Божиих в отношении мира и человека: Творении, Промысле, Воплощении, Спасении – запечатлены во фресках приёмной кардинала, в так называемом Готическом зале.
И о том, что этот цикл росписей был чрезвычайно важен и для современников, и для тех, кому позже доводилось его видеть, у нас есть письменные тому свидетельства. Например, известно, что фрески эти послужили темой для увлекательных диалогов между художником Чимабуэ и его другом, они сохранились в его дневнике. И я уж не стану писать тут ни о Митре, ни о Янусе, ни о других старых римских богах, или о концепции Троицы, или об идеологических противопоставлениях судеб исторических лиц и существующих на тот момент доктрин, ни слова о месте человека в мироздании и уж тем более молчок о высшей земной – папской – власти. Нам оставлено целое зашифрованное послание. И про это уже огромная книга есть. Интересная!!! Но на итальянском. Мне на английском кусочки из неё на экскурсии и пересказывали. Короче, искали эти фрески кучу лет. Но искали всегда по нижней части пятнадцатиметровой стены – а нижний регистр не сохранился. Сохранились своды! Их роспись нашли только в 1996 году. И стараниями реставраторов вручную раскрывали ровно-преровно двадцать лет. Только что открыли публике. Это стоило увидеть!
На экскурсию в Готический зал августинской церкви нужно записываться заблаговременно. В связи с дисциплиной уединения обитель не держит свои двери открытыми. В строго определённые часы можно пройти и осмотреть храм. Внутри него, слева от алтаря, есть дверка – вот там иногда бывают светские смотрители, и за пять евро они пустят ещё постоять во дворике. Если же турист пошёл настырный – начитался путеводителей, то для такого есть и ещё одна дверка. Недалеко от входа в комплекс, во втором большом внутреннем дворе. Над закрытым окошком в его единственном вестибюле есть колокольчик древний. В него нужно позвонить. Если вы попроситесь пройти в капеллу папы Сильвестра и сделаете любое пожертвование, то вам уже автоматически откроется ещё одна древняя дверь и вы увидите росписи XIII века. Но если вы совсем уже маньяк, то заранее свяжетесь с монастырём и запишетесь по электронной почте на экскурсию. Стоимость билета 10 евро. Ждать иногда можно и несколько месяцев. Потому что пускают августинки внутрь своей обитель раз в месяц. И к тому же чередуют языки, на которых идет экскурсия. Есть на итальянском и на английском. И за этим надо внимательно следить, потому что какая-то женщина из присутствующих страшно возмущалась. Быть может, даже приехала откуда-то издалека, чтобы обо всём об этом поподробнее разузнать, билеты заказывала, волновалась перед выходом, всё ли выключила, а тут – по-английски и следующую экскурсию ещё пару месяцев ждать или вообще как повезёт. Она итальянка и не желает.
Я вот тоже переживала – как бы не опоздать, и подошли мы к крутому подъёму за полчаса до начала экскурсии. Решили пока обойти квартал – позырить чего как, а может, и кофе выпить. Мы в очередной раз забыли, что кварталы Рима – это понятие обширное и главное, что непредсказуемое. В итоге мы добрели до Латерана и оттуда длинным кругом заходили – через акведуки, через всякие древние ворота шли. В конце концов пришлось прибавить шагу, потому что до начала экскурсии оставалось уже пять минут. (Кстати, в кварталах Латеранского холма нет никаких симпатичных заведений.) И в тот момент мой телефон позвонил – из монастыря уже уточняли, соизволим ли быть. Я закричала: соизволим-соизволим – и мы ещё прибавили шагу.
На парковке, которая служила раньше площадкой подвесного моста, красовался новёхонький гигантский мерседес. Возле него крутился водитель, который только что почтительно проводил до ворот монастыря чрезвычайно парадную пару. Я отметила для себя в первую очередь их машину, потому что такими в Риме обычно пользуются только туристы. У состоятельного человека здесь под задницей до глубокой старости Феррари или спортивная Альфа Ромео, Мазерати или раритет какой, а то и Веспа (культовый итальянский мотороллер). Впрочем, знаю одного на Майбахе. Водит сам. Живёт напротив Алтаря Отечества и по десять минут из арки выезжает – на такой машине сложно развернуться. Итальянцы вообще изобретательны в своём выборе и при этом вовсе не вульгарны. Интересно, подумала я, кто же решил потратить триста евро, чтобы только заехать на эту горку? Это последнее, что помню, потому что я вскоре переключилась в другой режим – разглядывала фрески и снова вела себя, как шестилетняя девочка в Эрмитаже, которая расталкивает всех и практически залезает в рот экскурсоводу.
